Переезд в большой город - даже если он был запланирован - для человека всегда сопряжен с большими трудностями и затратами. И тем не менее с каждым годом все больше молодых людей покидают села и уезжают поближе к развитой инфраструктуре. Причем, как правило, не планируя возвращаться. Ежегодно почти 200 000 россиян покидают сельскую местность - к 2018 году городское население в России составляет 74%.

Подавляющим большинством переселенцев являются молодые люди в возрасте 18-35 лет. Такой возрастной ценз обусловлен тем, что люди более солидного возраста предпочитают оставаться тем, где им удалось устроить и опасаются что-либо менять в жизни, дорожа приобретенным социальным статусом.

Главной причиной подобной урбанизации ученые-социологи называют поиск лучшей жизни. Действительно, с каждым новым поколением жизнь в сельской местности (сопряженная с содержанием своего участка, а нередко - еще и с содержанием сельскохозяйственных животных) становится все менее и менее выгодной, особенно на фоне образа жизни горожан, не обремененных тяжелым физическим трудом.

Но только ли это является причиной?

Среди людей в возрасте от 17 до 27 лет, переехавших из сельской местности в город (Барнаул, Новосибирск, Кемерово и Москва) мной был проведен опрос, главной целью которого являлось установление причины переезда. Всего было опрошено 200 человек.

Подавляющее большинство опрашиваемых (83% от общего числа) ответило, что причина переезда - получение среднеспециального или высшего образования. При этом 60% опрашиваемых твердо намерены после завершения обучения остаться в городе, либо переехать в более крупный город. Оставшиеся не исключают возможности возвращения на малую родину, либо не могут ответить однозначно.

Также 15% опрашиваемых называют причиной своего переезда работу и карьерный рост вкупе с невозможностью трудоустройства в селе (не только в соответствии с полученной профессией, но и в целом).

1% опрашиваемых утверждает, что для них причиной является их замужество (эта группа опрашиваемых представлена исключительно женщинами) с последующим переездом в дом супруга. Интересно, что 0,5% при этом были трудоустроены и не испытывали проблем с жизнью в сельской местности.

0,5% опрашиваемых переехали для ухода за престарелыми родственниками и планируют остаться на ПМЖ. С большей долей вероятности им придется остаться в городе на неограниченный (и, возможно, весьма долгий) срок.

И, наконец, 0,5% опрашиваемых переехали в связи с получением наследства (недвижимого имущества) в городе.

Таким образом, можно сказать о том, что переезд из сельской местности в город для большинства людей является запланированным решением, принимаемым в связи с какими-либо серьезными факторами, определяющими их дальнейший образ жизни - такими, например, как выбор будущей профессии.

Исходя из личного опыта, можно также сказать, что иногда переезд в город - единственный способ получить образование в той сфере, которая представляет интерес для человека (а полученное в определенной сфере образование, в свою очередь, зачастую делает невозможным сам факт трудоустройства за пределами городской черты).

Маргарита Бондаренко

Премьер воспроизвел одно из положений "Концепции федеральной целевой программы "Устойчивое развитие сельских территорий на 2014-2017 годы и на период до 2020 года", которая была утверждена правительством в ноябре прошлого года.

В программе - все правильно, вопрос лишь: осуществимо ли? Ее составители сознают: не то, что для развития - хотя бы для поддержания сельского хозяйства требуется более-менее современный уровень жизненных удобств и культуры. Без них современный россиянин своей жизни не представляет и будет всячески стремиться уехать из села.

Можно сколько угодно называть нас "страной третьего мира", но жить по стандартам настоящего третьего мира наш народ не желает и не будет. (Напомню, по стандарту ООН нищета - это проживание на сумму менее доллара в день, а бедность - двух долларов; так живет половина человечества). Ну а поскольку государство считает, что сельское хозяйство нашей стране нужно - то следует сделать так, чтобы эти люди оставались в селе, а не старались всеми правдами и неправдами уехать на более легкие городские хлеба. Нам для начала хотя бы ВОССТАНОВИТЬ утраченное.

Больших удобств в сельской местности не было никогда, но к концу советской власти был достигнут весьма значительный прогресс, и во многих местностях жизнь была довольно культурная и зажиточная, особенно в традиционных "житницах" - в Краснодарском, Ставропольском краях, в Ростовской области. Кстати, в последней у нашей семьи уже десять лет имеется хозяйство - два бывших совхоза; так что мои сведения - не из Интернета.

Когда я впервые туда приехала, мне вспомнилась картина "Всё в прошлом". Развал и упадок был зримый, физический, особенно, конечно, коснулся он самой хрупкой сферы жизни - социальной инфраструктуры. Эта сфера жизни - сугубо затратная, и от нее в первую очередь отказываются при переходе от социализма к капитализму.

Особенно удручающее впечатление на меня произвела развалившаяся новая школа. Перед самым крахом возвели кирпичную коробку, а потом - словно всё корова языком слизала: государство устранилось, новый собственник (наш предшественник) не за тем пришел, чтоб школы строить. И коробку просто бросили. За несколько лет она выветрилась, обвалилась, частично разобрана для домашних хозяйственных надобностей. Дети учатся в старой школе, построенной еще до Великой Отечественной войны.

Про деградацию сельских школ сказано и в упомянутой выше Концепции: "Темпы развития инфраструктуры остаются крайне низкими. Объём ввода общеобразовательных школ в сельской местности в 2010 г. составляет 38% к уровню 2000 г. В общеобразовательных учреждениях, находящихся в аварийном состоянии, обучается более 115 тыс. школьников".

Странно как-то: с одной стороны, мелкие школы предписано закрывать, с другой стороны - низкие темпы ввода… Про школы вообще давно известно: есть в селе школа - жизнь в нем продолжается. Закрылась школа - "закрылось" и село. Если ребенка вывезли в город в интернат - в село он не вернется. Не случайно в Австралии предпочитают учить детей фермеров по Интернету, тратят средства на то, чтоб организовать эпизодический объезд учителями своих подопечных, которые учились он-лайн. Правительство идет на это, потому что понимает: путь из села в город - это дорога с односторонним движением, а выучившийся в городе - в село не вернется.

Был в нашем совхозе и так называемый Дом быта: всякая починка, парикмахерская. Я познакомилась с бывшей парикмахершей, работавшей там. Она вспоминает о прошедших днях, как о потерянном рае, а обо всем, случившемся после (приватизация, новые собственники), - как о каре небесной. Был в совхозе и Дом культуры. Сегодня там иногда показывают кино, но никаких кружков и секций давно нет.

В Концепции говорится и о такой наболевшей теме, как медицина. Сказано, что "территориально доступны" медицинские учреждения для 49,4% сельского населения (меня умиляют эти дробные проценты: какая точность!). А для прочих - как придется. В 2012-2013 г.г. ожидалось открытие 316 единиц фельдшерско-акушерских пунктов. А вот телепрограмма "Постскриптум" уже которую неделю рассказывает о драматических последствиях ЗАКРЫТИЯ, притом массового, таких пунктов в селах центральной России. Они нерентабельны - так это объясняется. Но здравоохранение - вообще чистая затрата. На которую, впрочем, надо идти, чтобы были живы-здоровы те, кто производит прибыль. Как согласовать пожелания Концепции с печальной реальностью сельского была - не знаю.

Знаю одно: "формирование позитивного отношения к сельскому образу жизни", предписываемое Концепцией, в таких спартанских условиях трудно представимо.

Газифицировано, как написано в том же документе, 33,1% поселений (забавно, что чем больше ликвидируется сел, тем лучше этот показатель), а намеченная цель - 53,8%. Обеспеченность водопроводом - соответственно 40,7 и 56,2. Что это значит? Очень простую вещь: современный молодой специалист на село не поедет. Нынешний стандарт жизни включает эту триаду: отопление, водоснабжение, электричество. У нас в ростовских хозяйствах магистрального газа нет: тянули ветку, даже деньги какие-то собирали с хозяйств, но - не дотянули. В таком же положении и множество других поселений.

Что можно и нужно сделать? В первую очередь, я считаю, осознать, что никакие "рыночные механизмы" тут не помогут. Создание социальной, и шире - жизненной, инфраструктуры - это дело государства. Любопытно, что к этой же мысли приходит нобелевский лауреат по экономике Джеффри Сакс в книге "Конец бедности", посвященной глобальному развитию. Тот самый Сакс, который консультировал команду Гайдара по вопросам "шоковой терапии". Рыночник-рыночник, а вон как запел!

Ну, хорошо, государство, а с чего начать? Ведь распылить упомянутые Медведевым 300 миллиардов по 775 проектам, в числе которых "сохранение природных ландшафтов, возрождение культурных традиций, народных промыслов и ремесел", - очень просто. Я даже не про распил - просто уйдут денежки, как вода из решета. Для достижения успеха в любом деле надо сосредоточить ресурсы на главном направлении. И прежде - понять, какое это направление. В менеджменте это называется методом главного звена.

Ничего нового, об этом писал еще Ленин: "Надо уметь найти в каждый особый момент то особое звено цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену...” ("Очередные задачи Советской власти").

Мне кажется, сосредоточиться надо на дорогах и газификации - возможно, на основе газгольдеров, но это должна быть истинная газификация, а не какие-то импровизации на живую нитку; нужен стандартный проект. Будет транспортная доступность - будет жизнь. Надо использовать и реки, а то в деревню рядом с моей родной Коломной по дороге проехать так же трудно, как полвека назад. По Оке речной трамвайчик ходит два раза в неделю, а в годы моего детства ходил несколько раз в день.

Сделав первое - надо переходить ко второму, к третьему и т.д. Дело это, конечно, не простое, быстрых и видимых достижений не сулит. Но по-другому не получится. Деньги сами по себе ничего не решают: их надо уметь использовать.

О проблемах сельского населения республики можно говорить часами, долго и мучительно подбирая пути их решения. В рамках данной статьи мы поговорим об оттоке сельского населения на равнину, в города, и в частности - в Махачкалу. Большинство аналитиков, экспертов и комментаторов ограничиваются перечислением проблем, которые создают сельские жители в городах. Мы же предлагаем другой подход - посмотреть на все это со стороны селянина.

Проблему внутренней миграции неоднократно поднимал академик Шамиль Алиев, начальник управления в министерстве экономики и территориального развития РД Шахмардан Мудуев и ряд других известных и не очень дагестанцев. Данный вопрос поднимался и руководителем Центра социально-экономических исследований регионов RAMCOM Денисом Соколовым. В частности, о Махачкале, миграции с гор на равнину и формировании городской культуры он говорил следующее:

«Не город переварил мигрантов из села, как это было раньше при советской власти, а село переварило город в какой-то момент. Мне кажется, что сейчас идёт процесс, когда та масса людей, которая приехала из сельской местности в Махачкалу, смыла городскую культуру. Эта масса людей сейчас превращается в горожан просто потому, что они живут в городе. Они вместе вынуждены сосуществовать в городском пространстве и формируют новую городскую культуру, которая будет, конечно, другой, чем та, которая была. Но это всё-таки городская культура».

В этом, конечно, есть своя доля истины. Но проблема все же сложнее, чем просто размывание городской культуры. Нужно создать условия жизни на селе, в горах, а также условия для акклиматизации решившего переехать на равнину сельского жителя. Сегодня этого всего нет.

Нет системного подхода.

Социальная неадаптация

Правда, системный подход пытались выработать. Проблемам села и сельских жителей посвящено несколько республиканских документов, которые де-юре призваны их решить. Например, республиканская целевая программа «Социальное развитие села до 2013 года», госпрограмма РД «Социально-экономическое развитие горных территорий РД на 2014-2018 годы», республиканская целевая программа «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014-2017 годы и на период до 2020 года». Документы интересные, но по ним еще предстоит отчитаться. Не так давно директор Института социально-экономических исследований ДНЦ РАН Сергей Дохолян высказывался по этому поводу, отметив, что программ в Дагестане принимается множество, их принятие бурно обсуждают, но вот обсуждения результатов этих программ, так сказать итогов, не слышно, - просто потому, что их нет.

А тем временем проблема усугубляется. К примеру, если говорить о численности постоянного населения горных территорий, то в 2006 году по горным территориям миграционная убыль населения составляла 12 человек, а в 2010 году - 2492 человека. Куда деваются эти люди?

Едут учиться и работать – преимущественно, на равнину, в город. Где, во-первых, создают добавочную стоимость жилья, подогревая рынок. То есть, уже работая на экономику мегаполиса. А во-вторых, сталкиваются с проблемой поиска этого самого жилья – не по причине его нехватки, а в силу его дороговизны. К примеру, аренда однокомнатной квартиры в столице в среднем стоит сейчас 10-15 тысяч рублей. А ипотека? Если человек, например, решил обосноваться основательно. Приобретение готового жилья по стандартной ипотечной программе в Сбербанке возможно под 12,5% годовых. Предварительный взнос – от 10% от стоимости жилья, срок кредита – не более 30 лет.

Что касается Россельхозбанка, то в зависимости от размера первоначального взноса и срока кредита, процентная ставка варьируется от 11,90% до 14,50%. К примеру, если размер первоначального взноса будет составлять свыше 50% от стоимости жилья, а срок кредита не будет превышать 60 месяцев, то ставка будет минимальной, - те самые 11,90%. Чаще всего жители пытаются оформлять жилье с первоначальным взносом на уровне 15-30% от стоимости квартиры на максимально возможный срок, то есть в нашем случае до 300 месяцев. Процентная ставка при таких обстоятельствах будет 14,50%. Больше, чем аналог в Сбербанке.

Однако процентная ставка высока не то, чтобы для селянина, но и для среднестатистического жителя города. Трудноосуществимый вариант.

Печальная статистика

Так что с жильем сельскому жителю очень туго. То же самое и с рабочими местами. Контроль перемещения жителей на равнину, в города практически не ведется. Все осуществляется стихийно, без деления миграции по профессиональному признаку, без направления на тот или иной участок работы – по способности. Да и, собственно, в самих районах не создаются производственные мощности, заводы, промышленность, которая могла бы занять людей.

К примеру, в 2013 году из Акушинского района уехало 1400 человек, из Дербентского – 2846, из Кизилюртовского – 1644, из Левашинского – 1217, из Хасавюртовского – 3106, из Сулейман-Стальского – 1993, из Табасаранского – 1913, из Магарамкентского – 1820. Где-то вместе с оттоком шёл прирост населения, и сальдо покинувших свою малую родину страдало не сильно. Где-то наоборот. Полную таблицу можно посмотреть на сайте Дагестанстата, и вам все сразу станет понятно.

И еще, в довесок. По последним данным Дагестанстата (15 июля 2013 года), в сельской местности в возрасте 20-24 года проживает 77 900 мужчин (градацию по другим возрастам смотри в таблице 1. Из них занято в экономике всего 21 413 мужчин. Что делать остальным – неизвестно? Хорошее подспорье для радикализации, социальной неудовлетворенности, пополнения рядов бандподполья и криминала.

Таблица 1. Мужчины. Количество экономически активного населения в сельской местности (чел.)

		Указавшие экономическую активность	Экономически активное население	Занятые в экономике

Таблица 2. Миграция населения Республики Дагестан (чел.)

	Число прибывших	Число выбывших	Миграционный прирост, убыль (-)
2013 год
январь-февраль
январь-март
январь-апрель
январь-май
январь-июнь